У детей порой бывает собственное представление о прекрасном, которое никак не понять взрослым. Родители, конечно, могут просто запретить ребенку носить то, что делает его странным в глазах окружающих. Но Джен Андерсон Шэттак (Jen Anderson Shattuck) хотела, чтобы ее трехлетний сын сам выбирал, что нравится. Но когда она, сфотографировав сына на пляже, выложила фото в сеть, незнакомые люди буквально набросились на нее с обвинениями. В результате женщине пришлось публично отстаивать свою точку зрения.
“Мой трехлетний сын любит играть с машинками, любит собирать пазлы, любит есть сливы. А еще он любит носить блестящие юбочки. Если кто-то спрашивает, он говорит, что юбочки заставляют его чувствовать себя красивым и смелым. Если кто-то спрашивает, он говорит, что нет никаких строгих правил, что должны носить мальчики, а что – девочки”.
Мой сын надевал юбочки, даже когда мы ходили в церковь. Он надевал их, когда мы ходили в магазин. Он носил их в поезде и в песочнице. В нашем маленьком мире это никогда не было проблемой. Конечно, нам задавали вопросы, и мы отвечали на них. Все БЫЛО в порядке. До вчерашнего дня.
Facebook/Love What Matters
Вчера по дороге в парк, мы встретили человека, который требовал объяснить, почему мой сын носит юбочку. Мы не знали этого человека, но он, похоже, давно следил за нами.
“Мне просто интересно, – сказал он – почему вы так поступаете с сыном?”
Но на самом деле ему не было интересно. Его не интересовал ответ. Он просто хотел, чтобы мы оба знали, что то, что делает мой сын, то, что я ПОЗВОЛЯЮ ему делать, неправильно.
“Она не должна делать это с тобой, – сказал он моему сыну. – Ты мальчик. Она плохая мама. Это насилие над ребенком”.
Он сфотографировал нас, хотя я просила этого не делать, и стал угрожать: “Теперь все будут знать! Вот увидите!”
Я вызвала полицию. Полицейские прибыли, составили рапорт и похвалили юбочку сына. Но теперь мой сын очень волнуется, он не чувствует себя в безопасности. Он спрашивает: “Тот человек еще вернется? Он плохой? Он будет еще говорить гадости про мою юбочку? Он будет еще делать фотографии?”
Я не знаю, что сказать. Но одно я знаю точно: я не позволю себя запугивать. Я не буду чувствовать себя уязвимой или напуганной. И я не позволю злым людям говорит моему сыну, что он должен или не должен носить.
Может, мир и не будет любить моего сына таким, какой он есть, но я буду. Моя главная задача – сделать так, чтобы он никогда не сомневался в этом.
Я буду кричать о своей любви.
Я буду изо всех сил бороться за его право ходить по улице в безопасности и носить то, что он считает нужным.
Я всеми способами буду показывать, что мне дорог тот образ, который он выбрал для себя, и что я всегда поддержу его выбор. И неважно, что говорят остальные, неважно, кто попытается ему помешать.
У нашей семьи теперь есть вот такой девиз: “Мы любящие. Мы добрые. Мы уверенные и упорные. Мы красивые и смелые. Мы знаем, кто мы такие. Злые люди не изменят нас. Мир не изменит нас – мы изменим мир”.
Очевидно, что умение отстаивать свой выбор сын перенял от мамы. Когда письмо матери разлетелось по Сети, одни аплодировали ее смелости, другие продолжали осуждать.
А вы что скажете?
