Армен Борисович умер в ноябре, у легенды советского кино отказали почки. Близкие простились со звездной со всеми почестями. Но после кончины актера появились слухи о том, что семья бросила его прямо на смертном одре.
Впервые об этом заговорил Евгений Петросян, утверждавший, что 85-летний Армен Джигарханян буквально гнил в одиночестве. Потом высказалась и медсестра из клиники, куда привезли артиста. Однако родственники Армена Борисовича уверяют — это всего лишь сплетни, не имеющие никакого отношения к действительности.
«Думаю, всю эту шумиху затеяла Виталина, чтобы на этом делать эфиры и зарабатывать. У Армена Борисовича, и у меня, и у его друзей, которые в Москве, поверьте, достаточно средств для того, чтобы обеспечить надлежащий уход. Конечно же, Армену Борисовичу был организован и оплачен лучший уход. Иначе и быть не могло. Денег там хватало. И уж поверьте, все делалось действительно на высшем уровне. Даже если подумать от противного. Это же надо было бы быть полными идиотами, чтобы не ухаживать за народным артистом, зная, что это все равно всплывет. Это полностью нелогичная вещь», — заявил Степан Джигарханян.
Пасынок артиста отметил, что с точки зрения медицины состояние Джигарханяна было вполне объяснимо. «Произошла смерть от отказа почек на фоне обострения сахарного диабета, а вовсе не из-за якобы плохого ухода. И любой медик знает прекрасно, что у человека в таком возрасте в крайней степени сахарного диабета и обострения пролежни могут образоваться за несколько часов, потому что организм распадается. Да, пролежни начались, но это было объяснимо (из-за состояния организма), а не из-за плохого ухода. Они начались в последнюю неделю последней госпитализации, когда организм пошел разрушаться», — вспоминает он.
Степан с понимаем отнесся к болезни родственника. Очевидно, что организму актера все труднее было справляться. За последние полтора года пасынок сильно сблизился с Джигарханяном, хотя ранее не общался с ним 18 лет.
«Мне жаль, что мы не общались. Семья – есть семья. Но поддерживать контакт только ради контакта, когда непонимание, где-то антагонизм – а надо ли это? Скорее всего, нет. А вот когда уже понимание пришло, вернулись чувства, когда мы смотрели друг другу в глаза полтора года, разговаривали и чувствовали друг друга, когда я прекрасно понимаю, что говорит он, а он понимает то, что говорю я, и у нас идет полноправный, теплый, хороший, глубокий диалог – вот такое общение действительно нужно. А формальное, поверхностное – нет. Так что как случилось – так случилось», — рассказал Степан в интервью «КП».
