Актер Юрий Стоянов дал откровенное интервью Борису Корчевникову.
В ходе беседы Стоянов рассказал о знакомстве с Олейниковым. Юрий отметил, что дважды знакомился с Ильей. В первый раз на концерте в Доме журналистов, где они перекинулись всего парой фраз, а второй раз на съемках фильма "Анекдоты". Работа в этой картине стала началом многолетней дружбы.
"Иногда людей сближает, что они любят что-то вместе, а иногда, что они ненавидят одно и то же. Мы ненавидели все в этой картине: сценарий, своих персонажей, режиссера — замечательного Витю Титова, партнеров, потому что у Илюши не было почти слов, а у меня было только одно слово", — с улыбкой рассказал Стоянов.
Артист поведал, что о болезни Илья узнал случайно. Олейникову стало плохо на съемках юмористической программы "Городок". "В кадре. Он играет любовника, прячется в шкафу. Я вбегаю. Он должен очень громко крикнуть мне из шкафа. Я говорю: "Ильюш, я не слышу ничего, ты можешь вообще громко крикнуть?". И голос начинал тухнуть, гаснуть", — вспоминает Стоянов. "Когда сделали томографию стало понятно, что эта опухоль пережимает нерв, который связан со связками… Потом его начали лечить, неоперабельно лечить", — продолжил актер.
Юрий отметил, что тогда был абсолютно убежден, что его друг поправится. Однако сам Олейников тяжело воспринял новость о страшном недуге, и хотя он очень плохо переносил лечение, не пропустил ни одного съемочного дня.
Популярное: Песенный конкурс «Евровидение-2019» неожиданно перенесли
"Его не оперировали, его лечили химеотерапией и лучевой терапией… Эти процедуры вызывали чудовищные многочасовые мучительные приступы икоты… Все время у него кружилась голова, его тошнило. Но ни один человек, до последней серии программы "Городок", никогда этого не заметит. Он не сорвал ни одного съемочного дня", — рассказал о страданиях друга Стоянов.
К сожалению, болезнь не отступила. В конце октября 2012 года актер был госпитализирован со съемочной площадки в клиническую больницу. "Я улетел в Одессу. У меня был концерт, творческий вечер. Я улетел, потому что он мне сказал: "Лети!". В шесть утра получил телеграмму: "Папа умер", — написал мне Денис.
"Когда хоронили Лешу, когда его везли по Московскому проспекту, мы не договаривались ни с каким ГАИ, письма не писали. Я был потрясен — пустой Московский проспект. Сами ГАИшники договорились и освободили. Проехала процессия просто артиста. Они все стояли и отдавали честь", — со слезами на глазах вспомнил Юрий Стоянов.
