Экс-мэр Москвы Юрий Лужков выпускает в издательстве «Эксмо» первую автобиографическую книгу.

Она еще не вышла, а ее уже определяют как автобиографию Человека с большой буквы, гражданина и настоящего москвича, без которого столица не стала бы современным мегаполисом. Мы публикуем отрывок из книги, в котором Юрий Михайлович рассказывает о своей отставке с поста мэра Москвы.

«Как ни странно, в демократической России моя отставка происходила по давнему известному сценарию, который разыгрывался при советской власти. Чтобы убрать выпавшего из обоймы вождя, публиковалась в органе ЦК партии газете «Правда» или в «Известиях» Верховного Совета СССР статья с «партийной критикой», после чего следовала отставка. Так поступили с Молотовым и отправили бывшего премьера и министра иностранных дел СССР послом в Монголию.

При Горбачеве после статьи о недостатках в строительстве Москвы лишился членства в Политбюро и кабинета первого секретаря МГК КПСС Виктор Васильевич Гришин.

Такого рода публикации не раз мне пришлось пережить, начиная со злосчастной статьи «Падает снег», случившейся всего два года спустя после вхождения в должность мэра Москвы. За ней последовали травля скульптуры Петра, предвыборной борьбы в 1999 году и так далее.

Что пора уходить, мне ясно дали понять, когда накануне 9 Мая, Дня Победы, в 2010 году по телевидению показали колоннаду Большого театра, увешанную портретами Сталина. Та компьютерная картинка Сталина с Большим театром стала в один ряд с картинкой Петра с ногами Колумба.

Провокация накануне Дня Победы — на совести телевидения и политических разводчиков. Они хорошо знали: никакого подобного решения правительства Москвы о портретах Сталина на Большом театре нет и быть не может. Но выполнили заказ — путем обмана, дискредитации Лужкова унизили его в глазах общественного мнения, я бы сказал, хамским и некрасивым способом.

Популярное: Стало известно, когда женится Роналду

У меня нет никаких иллюзий относительно Сталина и сталинизма. Муж сестры отца сидел в лагере и много мне рассказывал об ужасах сталинских лагерей.

Чем вызвал я недовольство президента Медведева? Тем, что публично вопреки ему заявил: глав регионов должен выбирать народ, а не депутаты местных собраний. После чего Медведев посоветовал несогласным с ним подавать в отставку. Что я и сделал. Но он тогда ее не принял.

Последняя капля ненависти, которая вылилась в мое «отрешение» от власти, связана с историей Ленинградки за пределами Москвы, не связанной с решениями российского правительства. В «Российской газете» по просьбе редакции я написал в статье, что можно спорить и дальше протестовать защитникам Химкинского леса, но мой подход состоит в том, что проложенный магистральный путь нужно завершать. Химкинский лес не следовало рубить, а дорогу вводить в город где-то у Новой Риги, там больше пространства, меньше лесов. Но раз дорогу государство спроектировало, построило, и если Химкинский лес вырублен на 80 процентов и путь проложен, то останавливать работу, платить невероятные штрафы фирмам за понесенные убытки не стоит.

Меня вызывали в Администрацию Президента и не скрыли, что готовится указ «по недоверию», предлагали подать заявление об уходе по собственному желанию. И тогда «уйду по-хорошему». Дали время подумать и, чтобы быстрее соображал, по центральным каналам показали фальшивки, документальные телефильмы «Дело в кепке» и «Москва, которую мы потеряли».

Такие картины готовятся не один день и не месяц. Задача убрать меня стояла давно. Все увидели по ТВ так называемый Черкизон, огромный и безобразный Черкизовский рынок, принадлежавший Тельману Исмаилову. Мое отношение к этому рынку Тельман хорошо знал. Я бы никогда не разрешил его организацию.

Черкизон появился не на муниципальной территории, на федеральной земле, переданной Институту физкультуры, конечно, не под торговлю.

Я неоднократно протестовал против того, что там творилось. Но меня посылали подальше и отвечали: «Мы сами разберемся». Тот рынок представлял собою очень выгодное вложение минимальных средств при максимальной прибыли. В существовании Черкизона были кровно заинтересованы многие, начиная от руководства института и кончая силовыми структурами, хорошо осведомленными о творившихся там безобразиях, рабском труде эмигрантов и всех прочих криминальных делах.

Тельмана я несколько раз предупреждал. У меня с ним сложились хорошие отношения, говорил ему, что на первом этапе, когда пришлось открывать рынки везде, Черкизон терпели, находясь в безвыходном положении. Рынок заполнял «Лужники», даже на Тверской у исполкома Моссовета торговали с рук, Гайдар даже предлагал установить памятник коробейнику как спасителю отечества.

Говорил Тельману: «Этот этап безумного торжища с крысами и мусором быстро пройдет». Убеждал: «Построй современный торговый центр, и ты обеспечишь себе в Москве будущее». Я сожалею, что так все с ним вышло.

Тельман Исмаилов при всем при том, о чем замалчивали, очень помог многим театрам, деятелям культуры. Они без его средств не выжили бы, поэтому на праздниках в его доме блистали самые яркие звезды театра, кино, эстрады, что показали по телевидению.

В основу картин обо мне лег составленный Борисом Немцовым и бывшим заместителем министра энергетики Владимиром Миловым доклад «Лужков. Итоги», за год до выхода картин опубликованный в виде книги с таким же названием. Не исключено, что издание инициировалось Администрацией Президента.

Чем объяснить, что в числе авторов оказался Борис Немцов, давно ушедший из Правительства России, особа, одно время приближенная к президенту Ельцину, видевшему в нем своего преемника?

То была месть мне. Когда Немцов назначался первым замом премьера, он предложил, чтобы население в течение одного года перешло на полностью оплачиваемые жилищно-коммунальные услуги. У нас тогда произошел с ним очень серьезный конфликт. Я выступил против такого решения, имея серьезные доказательства. Показал, что население страны в том положении, в каком оно оказалось, абсолютно неспособно оплачивать услуги при таком скоростном переходе. С советских времен оплачивалось всего 15 процентов стоимости ЖКХ, остальные расходы покрывались государством.

Я выступил на заседании, которое вел Ельцин, и доказал, что предложение Немцова абсолютно необоснованно, это еще один революционный способ решения проблемы. Способно полностью оплачивать жилье всего 15 процентов населения, а остальные 85 процентов этого сделать бы не смогли. И если мы перейдем на такую систему, то получим безумное количество неплатежей. С ними ни власть, ни народ не справятся.

Второй конфликт произошел, когда Немцов баллотировался на выборах мэра в славном южном городе на Черном море, где прошла позже зимняя Олимпиада. Он выдвинул свою кандидатуру на пост мэра Сочи. Он родился и жил в этом городе. Закончилась та кампания тем, что я поддержал его соперника. Приезжал в Сочи, встречался с избирателями, выступал на митингах. Мой кандидат выиграл, а Немцов, несмотря на то что молодой, очень красивый и яркий, с треском проиграл. Такая вот история.

Он мне отомстил.

Беспрецедентную после отставки кампанию травли меня и моей жены великая Галина Вишневская сравнила с той, что велась в советские времена против Мстислава Ростроповича и нее.

Но все, о чем здесь было сказано, в том числе и обвинения в задымлении Москвы горящими в Подмосковье торфяниками, — это был лишь повод. Причина моего «отрешения» (слово-то какое страшное нашли!) была в другом. Тогдашний Президент России Д.Медведев, заканчивая свой первый срок президентства, очень хотел выдвинуться на второй. В Америке, к примеру, проработавший один срок президент считается неудачником, если он не был избран повторно. И Медведев решил попробовать вторично победить на президентских выборах вопреки никчемным результатам работы в течение первого срока, а также вопреки договоренностям, что он будет президентом только один срок.

Для укрепления своих амбиций ему нужна была поддержка в первую очередь Москвы и москвичей. С этим предложением ко мне приехал известный в прошлом предприниматель Борис Григорьевич Хаит. Он сказал, что от меня ждут поддержки Медведева на следующих президентских выборах. Но предупредил, что если я откажу, то моя карьера будет не только окончена, но и последуют санкции. Это было в апреле 2010 года.

Тем не менее я решительно отказался. Что последовало вслед за этим — хорошо известно. Но я догадывался о своих перспективах не только в сентябре 2010 года, а намного раньше. Так что и Химкинский лес, и портрет Сталина на Большом театре, и задымление Москвы — все это были лишь поводы дискредитировать меня в глазах москвичей. Настоящая причина была одна: мой отказ поддержать Медведева в его претензиях на второй срок президентства в России».