О громком деле "Трех китов", истоках диктатуры страха в России и результатах расследования убийства Дениса Вороненкова — об этом и многом другом читайте в продолжении разговора "Обозревателя" с оперной певицей и бывшим депутатом Госдумы РФ Марией Максаковой, сообщают Новости в Мире
Первую часть интервью читайте здесь.
— Сегодня (разговор состоялся 4 сентября. — Авт.) вы запостили у себя на странице заявление ГПУ о том, что убийство вашего мужа практически раскрыто. Можете хотя бы намекнуть, к кому тянутся нити?
Популярное: Дети Аллы Пугачевой встретились с племянницей, все обратили внимание на… В голове не укладывается!
— Нет, давайте мы не будем конкретизировать, к кому в РФ они тянутся. Да, они тянутся туда, а вот к кому именно — это следствие действительно раскроет в ближайшие две-три недели.
Вообще, на всем постсоветском пространстве я не помню ни одного заказного убийства, которое было бы полностью раскрыто — от исполнителя до заказчика. А расследование убийства моего мужа еще войдет в учебники по криминалистике. Высочайшая квалификация и профессионализм украинского следствия показал исключительный результат.
— Как думаете, чего хотел добиться заказчика убийства вашего супруга? Это политика, месть, деньги или желание вас с ним напугать?
— Я могу точно сказать, что тех результатов, которые они хотели бы достигнуть — они не достигли, а получилось все ровным счетом наоборот. То есть они достигли худшего, чего не могли себе представить даже в худшем сне. И получилось так потому, что они совершенно не имеют никакого представления о моем характере. Их победа абсолютно пиррова.
— Они— это ваши враги в России?
— Скажем так. Это мои или наши общие с Денисом враги в России.
— В одном из интервью вы сказали, что в определенный момент огромное внимание российских СМИ вас мобилизовало и заставило собраться. Самый кризисный момент остался в прошлом. Почему вы продолжаете общаться с российскими журналистами, которые потом "ездят" на этой теме?
— Они меня продолжают мобилизовывать. Они так безобразно себя ведут в отношении меня, нарушая все уголовно-процессуальное законодательство, даже то, которое в России еще существует. Все происходящее там — это наглядное пособие триумфа пропаганды над разумом и здравым смыслом.
— В комментариях в сети россияне частенько пишут что-то вроде "после переезда в Украину карьера Максаковой как оперной певицы закончилась". Что вы на это скажете?
— Их слова только провоцируют меня на какие-то сверхрезультаты. Сейчас мне, слава Богу, сорок лет. Это, в принципе, для любой оперной певицы зенит карьеры. Я очень даже рада, что лучшие свои годы отдам Украине. Объективности ради надо сказать, что то ли вызовов у меня там таких не было, то ли я очень распылялась на сопутствующую деятельность, но сейчас я сосредоточилась. И мне кажется, что продолжаю делать успехи в вокале. И очень рада, что лучшее я спою в Украине.
— А на политику у вас больше совсем нет видов?
— Я не хочу идти в политику. Я была достаточно успешным политиком, в принципе очень хорошо чувствую конъюнктуру средств массовой информации. Прекрасно понимаю, как можно вставить два слова и взлететь, как виндсерфер на волне в нужное русло. Просто в моей жизни политика закончилась настолько трагически, что отбила всяческое желание ею заниматься.
— Со стороны кажется, что вы уже полностью освоились в Украине, но есть ли что-то из оставленного в России, за чем вы все еще особенно скучаете? Детей не беру.
—Я там особенно ни за чем не скучаю, вообще не хочется туда. Я просто никогда там не была особо привязана к каким-то определенным местам. Единственное, что нравилось в России — Мариинский театр и Суворовское училище, в котором учился Денис, а потом какое-то время мой сын. Я обожала эти два места, которые меня вдохновляли. А так я совсем не чувствую никакой тоски по России.
— Вы бы хотели, чтобы ваш младший сын пошел по вашим стопам и выступал на сцене?
— Мне кажется, что на сегодняшний день для мужчины — это не совсем правильная профессия. Уж слишком она зависимая. Думаю, что Иван должен, скорее всего, повторить путь своего отца. Скорее всего, впереди его ждет "кадетка" и военное училище имени Ивана Богуна. Оно же бывшее Суворовское…(в эту секунду Максакову отвлекает звук оповещения на ее телефоне. — Авт.).
Вообще, меня просто восхищает украинское следствие (дочитав заявление генпрокурора Юрия Луценко о скором завершении расследования по убийству ее супруга — Авт.) Я понимаю, что задача-то у заказчиков была другая. Они хотели, чтобы я испугалась и побежала. Хотели не только убить Дениса, но и всю память о нем оболгать и вывернуть.
Вы представляете, как он насолил этой системе? Просто иногда украинцы подменяют понятия идеологические и имиджевые. Почему в России возможна такая травля и зомбирующие механизмы? Почему все согласны все это терпеть и никто не возражает?
— Почему?
— Потому что любой понимает, что может оказаться в местах не столь отдаленных. При этом потерять там не только годы жизни, но еще и здоровье, достоинство, гражданские права. А в случае с Россией слово "правоохранитель" носит характер оксюморона. Это правонарушитель, часть той системы, которая попирает права своих граждан. Потому что, как в стране, по некоторым данным, может быть 97,9% обвинительных приговоров? Вы можете себе представить, что любое следствие велось бы с такой эффективностью?
В России полно граждан, которые не разделяют внешнюю политику РФ . Они бы говорили совершенно иначе, но просто боятся. Конечно, их меньшинство, а остальным приспособленцам удобнее жить именно так. Однако ведь думающие там тоже есть, но они заложники, которые не могут поменять свою жизнь в корне.
— Чем им так насолил ваш супруг? Ведь в число борцов с режимом он никогда не входил.
— Да, Денис не стоял на баррикадах и не кричал каких-то громких слов. Но он вцепился в глотку этому Левиафану. Так что 29 генералов были уволены.
— Вы сейчас о деле "Трех китов"?
— Изначально "Трех китов", но вообще это касалось всей контрабанды, которая шла в Россию на закрытые зоны, принадлежащие ФСБ России. Они напрямую туда следовали без всякой таможни. И так было годами. Денис раскрыл это дело. Хотя ему самому было страшновато. И даже в определенный моменты хотел отступить. Об этом он мне сам рассказывал. Потому что понимал, что это все опасно.
А вообще могу сказать, что за последние сто лет больше, чем над русскими, в России не издевались ни над одним народом. А сейчас этому многострадальному народу еще и промыли мозги пропагандой.
— Я недавно прочитал пост одной российской журналистки, который начинался со слов: "Граждане Украины! Отплывайте от нас подальше". Мол, в России уже ничего хорошего не будет. Вы согласны с этим утверждением?
— Если говорить о какой-то внутренней пассионарности россиян, то ее ведь настолько долго уничтожали…Даже взять конкретных политиков. Например, гарант РФ. Когда он пришел к власти, то он ведь не был таким. То есть само общество посылает запрос на диктатуру.
А началось это все еще с Николая I. Эта система сыска, омерзительный Бенкендорф, а потом постепенно все разрасталось и разрасталось. Во времена же Сталина эта система приобрела абсолютно варварские и уродливые формы. Служба, которая должна оберегать приличных людей — занималась террором. А сейчас она вообще приобрела функции, которые совершенно не положены ей по конституции. И просто действительно так получилось, что нынешнее руководство возвеличило ФСБ, разрушив все остальные службы.
Вся страна подчинена именно этой структуре. Все находятся в глубокой оторопи по этому поводу. Вот Денис с этим и боролся. А пикетировать и кричать на улице вы можете без особой угрозы.
— А как же массовые задержания на митингах оппозиции?
— Да, забирают, гайки закручивают, но не убивают. В этом есть большая разница.
— Все же вы долгое время жили в этой системе и стране. Если бы ваша личная жизнь повернулась иначе, то вы бы остались в России и дальше?
— Я бы уехала еще раньше. Денис подарил мне Украину. И, несмотря на ужасную трагедию, которая здесь произошла, я очень счастлива. Потому что уезжать на Запад…это было бы не поражение, но значило бы, что я отступила. А сейчас я нахожусь в эпицентре славянского мира, потому что все генерировалось именно здесь. Я нигде и никогда не чувствовала себя так хорошо, как в Украине.
