Да, диктатура тоже может испугаться народных протестов. Особенно — диктатура популистская, привыкшая говорить от имени народа, заигрывать с народом, обращаться на «ты» к каждому представителю народа и, наконец, противопоставлять мудрый народ оппозиции, «кучке отморозков, которых содержит Госдеп». Вот и Александр Лукашенко испугался. И 9 марта на совещании объявил, что приостанавливает действие декрета о тунеядстве.
Конечно, он изворачивался и объяснял, что это не насовсем и отменять он ничего не будет, только отправит нерадивым чиновникам на доработку, а пока действие декрета приостановлено, и те, кто получил уведомления от налоговой инспекции, платить ничего не должны.
Популярное: Угроза взрыва в центре Москвы: появились первые кадры эвакуации
(Белорусы шутят: следующей акцией будет «марш заплативших» под лозунгом «Верните наши деньги!»)
И вообще, этот декрет он придумал не для того, чтобы отнимать наличные у белорусов, ведь в бюджет все равно поступят гроши (особенно по сравнению с газовым долгом), — а чтобы заставить работать всех, кто должен и может. И чтобы снизить преступность, потому что безработный — это будущий преступник. То есть, по словам Лукашенко, декрет № 3 — не экономический, а идеологический. Ну и пусть в Конституции написано, что белорусы имеют право на труд, а не обязанность, пусть МОТ признала декрет незаконным, пусть люди в маленьких городках стоят в очереди за любой работой, но ее все равно нет. Александр Лукашенко решил, что все ему должны, — значит, задача местных властей любыми методами отнять у людей их деньги.
Самое трудное для белорусских журналистов сейчас — это объяснять западным коллегам смысл тунеядского декрета. Потому что ни один гражданин европейской страны не в состоянии понять, почему во всем мире государство помогает безработным, а в Беларуси — дерет с них деньги. Почему женщина, воспитывающая детей и занимающаяся домашним хозяйством, должна платить государству за право быть домохозяйкой. Почему человек, получивший наследство и уплативший налог, не может пользоваться этим наследством в свое удовольствие, а обязан теперь ежегодно кому-то платить. Почему правитель постоянно попрекает белорусов бесплатной медициной, если именно такая медицина гарантирована Конституцией, — белорусы ведь ничего подобного у нынешней власти не просили.
Впрочем, эти вопросы задают не только западные журналисты своим здешним коллегам, но и белорусы самим себе. И начинают наконец понимать, что государство над ними попросту издевается. Тунеядский декрет превратил понимание в твердую уверенность. А марши «рассерженных белорусов» стали ultima ratio народа: если власть не слышит наши голоса, мы будем кричать на площадях, и пусть потом не говорят, будто ничего не знали.
Александр Лукашенко прекрасно понимает, что лучшее средство отвлечь белоруса — это начать большую словесную атаку на чиновников. Лучше, конечно, посадить десяток-другой в прямом эфире, но для начала можно и просто устроить публичную выволочку.
Разумеется, 9 марта он попытался обратить гнев белорусов в сторону местных властей. Орал на губернаторов, что они совсем ничего не понимают и потому разослали порядочным людям обвинения в тунеядстве.
Что у всех чиновников есть жены и любовницы, так вот, до 1 апреля эти бездельницы обязаны выйти на работу, иначе чиновники сильно об этом пожалеют. Проследить за обязательным трудоустройством жен и любовниц Лукашенко обязал главу оперативно-аналитического центра (это его личная спецслужба) Сергея Шпегуна. Намекнул, что знает имена-фамилии-адреса всех чиновничьих пассий и готов их обнародовать.
Наверняка после этого белорусы должны были вернуться на кухни, расслабиться, глотнуть самогона и сказать: «И все-таки мы победили!» И ждать публичного оглашения чиновничьих адюльтеров. Но они не вернулись. В пятницу, на следующий день после введения моратория на тунеядский декрет, акция протеста прошла в Молодечно. Тысяча человек собралась на главной площади города под лозунгами «Баста!» и «Лукашенко — главный дармоед». Участники акции говорили о том, что мало отменить декрет о тунеядцах — белорусам нужны свободные выборы и смена власти. Договаривались о встрече в Минске 25 марта. А до большого марша в Минске на очереди еще Орша, Пинск, Рогачев.
Александр Лукашенко так и не понял, что тунеядский декрет — не причина, а повод. И протесты продолжаются не потому, что белорусы возмущены этим конкретным декретом, а потому, что им осточертело все. Новые ораторы в белорусских городах — уборщица, фермер, пенсионер — говорят о смене власти и свободных выборах. Раньше они об этом не говорили.
И перечислением любовниц чиновников людей уже не отвлечь.
Остается, правда, еще старый надежный метод борьбы с протестами, который белорусская власть использует последние двадцать лет: ОМОН, спецназ, тюремные сроки, запугивание. После акций протеста в Бресте некоторых участников арестовали и приговорили к административным арестам. 10 марта на совещании в МВД Лукашенко потребовал «выковыривать «майданутых», как изюм из булки».
А на прошлой неделе по белорусскому телевидению прошел пропагандистский фильм с риторическими вопросами: сможет ли оппозиция защитить людей, когда 25 марта какой-нибудь контуженный украинец взорвет в толпе бомбу?..
Но есть в Беларуси народная примета: когда по телевизору начинают пугать бомбами и взрывами, это значит, что власть боится. Это всегда подтверждается, как и низко летающие к дождю птицы.
