В Республиканском научном центре экстренной медицинской помощи в Ташкенте обычных больных лечат вместе с бомжами, сообщают Новости в Мире
По словам лидера ПАУ (Правозащитного альянса Узбекистана) Елены Урлаевой, совершить рейд в Центр экстренной медицинской помощи ее побудили многочисленные жалобы граждан.
Так, родители маленьких пациентов досадовали, что их детей в отделении токсикологии центра помещали в палаты вместе бомжами, которые находились в алкогольном опьянении.
Кроме того, бездомные люди были грязными, от них исходил неприятный запах. А у некоторых и вовсе наблюдались «кожные болезни в виде коросты и экземы».
Такой непрезентабельный вид больных вызывал у родителей опасение, что их дети могут подцепить от бомжей какую-нибудь заразу. Особенно учитывая тот факт, что бездомных в больнице «не моют и не подвергают санобработке».
Рейд выявил наличие бомжей
Урлаева сама решила проверить эти факты и 28 ноября отправилась в Центр экстренной медицинской помощи, который многие жители Ташкента по привычке называют 16-й горбольницей.
Там она убедилась, что бездомных людей «скорая помощь» или милиция действительно привозит в отделение токсикологии. А далее их размещают не изолированно, а на общих основаниях.
Урлаевой медперсонал запретил фотографировать внутри отделения. Но ей все равно удалось проникнуть с фотокамерой в одно из помещений.
По словам правозащитницы, там она увидела три койки – «одну пустую, а на двух других лежали два бомжа».
Бомжей Урлаева сфотографировала, но на второй этаж, где находятся палаты с больными, медперсонал пройти не дал и вызвал охрану. В результате чего правозащитнице пришлось спешно ретироваться.
По понятной причине, Елене не удалось обстоятельно переговорить с врачами токсикологии, которые ей сказали, что «в Узбекистане нет вытрезвителей для алкоголиков и бомжей, и они вынуждены помещать их в общие палаты».
Поэтому Ц-1 попросил посетить Республиканский Научный Центр экстренной медицинской помощи (РНЦЭМП) и более обстоятельно побеседовать с врачами одного из ташкентских журналистов. Ниже его рассказ.
Парадоксы «бдительности»
Территория бывшей 16-й горбольницы выглядит ухоженной, прилично смотрятся и многочисленные корпуса, где расположены отделения с больными. Внутри отделения токсикологии тоже выглядит все достойно: ухоженно, но и без излишнего шика.
Раньше медперсонал такой больницы стал бы наперебой давать интервью заглянувшему сюда журналисту, а также охотно позировать перед фотокамерой, но те времена давно прошли.
Как и над сотрудниками других организаций Узбекистана, над людьми здесь довлеют удивительные требования соблюдения некой секретности.
Поэтому все предельно вежливы и приветливы, однако, ссылаясь на необходимость соблюдения субординации, ни на какие вопросы не отвечают. Только тщательно проверяют документы и отправляют выше по медицинской иерархической лестнице.
Приходится дать честное слово
В итоге, познакомившись со всеми начальниками корпуса, я отправляюсь к руководству центра. В сопровождение, чтобы я не заблудился в бесчисленных коридорах, мне дают медсестру.
По дороге та сообщает, что работает в центре 12 лет и за это время убедилась, какие здесь «очень хорошие врачи». Говорит это искренне, но чуть ли не шепотом, вроде как по секрету. Впрочем, в Ташкенте этот «секрет» знают все – 16-я горбольница всегда была одной из лучших.
Представителям руководства центра субординацию соблюдать необязательно, но выглядят они уставшими: больных – море, забот, соответственно, – тоже.
Встречают также приветливо, без утайки отвечают на все вопросы. Однако человек, с кем я говорю, просит меня не упоминать ни его имя, ни даже должность. Почему – мне непонятно. Но, уважая мнение заслуженного медика, даю по этому поводу честное слово.
Как и честное слово, что не буду ничего фотографировать в больнице. Так что остается только пользоваться фото с сайта центра, да главного корпуса больницы, что я сделал в самом начале (насчет него я никакого честного слова не давал).
Вопрос о бездомных медиков покоробил
Сам вопрос о лечении обычных больных вместе с бездомными людьми, как мне показалось, всех медиков центра покоробил. Их общее мнение: перед экстренной медицинской помощью все равны, сюда привозят даже преступников, которым также оказывают помощь наравне с остальными.
В токсикологии, имеющей мудреное медицинское название – отдел токсикологии и экстракорпоральной детоксикации, – существует два внутренних отделения: отделение токсикологической реанимации на 12 коек и непосредственно само отделение токсикологии на 25 коек.
При этом в последнем есть две палаты по 4 койки, специально выделенные для детей.
В реанимации лечат всех, кому нужна экстренная помощь, невзирая на их внешний вид и социальный статус, в том числе и перепивших бомжей, жизни которых угрожает остановка сердца.
В токсикологии такие больные содержатся сутки, максимум – двое. Затем их или отвозят в другие лечебные заведения, или просто выписывают, оставляя самим думать о своем дальнейшем образе жизни и здоровье.
Если же бездомных людей переводят в общие палаты, то их моют и приводят в божеский вид – это обязательное условие.
Бомжам нужна социальная помощь
Таким образом, в центре никто не считает, что бомжам должны оказывать экстренную помощь в каком-то «изолированном» месте. Экстренная медицина имеет свою специфику, а человек, хоть и бездомный, «прежде всего – человек».
По совести следовало бы пообщаться еще с пациентами центра, которые жаловались Урлаевой, но, к сожалению, они звонили правозащитнице по телефону и не оставили своих координат.
Впрочем, их возмущение понятно: попали в больницу, а там рядом с ними – пьяные бомжи. Правда, такое неудобство существует не только в Центре экстренной медицинской помощи в Ташкенте, но и в других странах мира.
Иное дело, как правильно отметила Урлаева, в Узбекистане для бездомных людей нет никакой социальной помощи, нет государственных приютов для жилья, и многие из них «умирают от обморожения и голода, от инфекций и болезней».
