Нынешний глава Узбекистана Шавкат Мирзиёев рассматривается как один из главных преемников Ислама Каримова.
«Но мало кто знает, что Мирзияев является выходцем из таджикского кишлака Яхтан», — пишет «Азия-плюс» в материале «Выходец из таджикского кишлака. На малой родине Шавката Мирзияева», сообщают Новости в Мире
Шесть лет назад корреспондент этого издания Манижа Курбанова побывала на малой родине отца узбекского премьера и нашла его родственников. Оказалось, что Мирзияев до последнего времени поддерживал отношения с яхтанцами.
Холодный кишлак
Многочисленные сайты в Интернете говорят, что нынешний узбекский премьер Мирзиёев является «уроженцем кишлака Яхтан Ура-тюбинского районаТаджикистана». Поэтому я без расспросов у местных коллег, без колебаний отправилась в Истаравшан (бывший Ура-Тюбе), что находится в 65 км от Худжанда. Но на стоянке, узнав, что я ищу кишлак Яхтан, мне объяснили, что ехать надо совсем в другую сторону. Пришлось снова взять такси и искать Яхтан в Ганчинском районе, что в 17 км от Истаравшана. Мы проехали от городка Ганчи вдоль трассы примерно 10 км и оказались в нужном кишлаке.
Как объяснили мне позже старожилы, территория кишлака Яхтан перешла на баланс Ганчинского района в начале 1940-х годов, когда был образован этот соседний район как территориальная единица. Интересно и само значение названия кишлака Яхтан. Это ассимиляция таджикского слова «яхдон» — холодильник, так как здесь на равнине всегда дует сильный ветер. Особенно он свирепствует в зимнее время. Как объяснил один из жителей кишлака, «в Яхтане всегда холоднее градусов на 5, чем в других местах, и этим этот кишлак отличается от других».
Мое прибытие в Яхтан удивило тамошний народ. Особенно когда речь зашла о таком влиятельном политике из соседней республики. Старики, скорее, не удивились при упоминании имени Шавката Мирзияева, их удивил интерес таджикской прессы к человеку, который входит в руководство другой страны. Оказывается, Мирзияева, известного политика, здесь знают все. Народ здесь преимущественно живет узбекоязычный, у меня были часто затруднения при общении с ними, поскольку многие не знали таджикского языка.
Яхтанцы не отрицали, что слышали об известном земляке, но говорить о нем и его семье никто не хотел. Люди просто поворачивались и уходили. Позже я выяснила, почему. Оказывается, у местных жителей – тех, кто был в родстве с ним – были в 2003 году, когда его назначили на высокую должность премьера, проблемы с органами государственной безопасности республики. Причем это были малоприятные встречи с допросами. Поэтому мое появление в кишлаке, как объяснил один из жителей, «будет дальнейшей проблемой для всех, и вы потревожили спокойствие нашего скромного села». Действительно, кишлак выглядит очень скромно, всюду глинобитные дома, нет никакого шика и блеска, хотя бы одного или двух особняков, которые можно увидеть чуть ли не в каждом обычном таджикском селе. Такое ощущение, что все здесь живут одинаково – скромно, даже бедно. Всего в Яхтане порядка 500 семей и около 3000 человек. Есть две узбекские школы. Народ в основном занимается животноводством.
Миромон Мирзияев был вывезен еще ребенком
Тем не менее, после долгих расспросов местные жители рассказали мне кое-что о судьбе семьи Мирзияевых. Выяснилось, что сам Шавкат вовсе и не родился здесь. Как рассказала одна «айя» («старшая сестра» на местном диалекте), пожелавшая не называться, отец Шавката, Миромон, был отсюда вывезен в Зааминский район еще в 9-месячном возрасте.
— Наш общий прадед был ученым и очень богатым человеком, — сказала она. — Он учился в медресе Бухары, был приближенным амира Алимхана. Они обосновались в этом кишлаке, и, по рассказам моей бабушки, они собирали дань в близлежащих кишлаках. Когда случилась революция, его раскулачили и избили до полусмерти. Испугавшись, он в одну ночь со своими сыновьями, собрав самое необходимое, уехал к родственникам. Так они оказались на чужбине в Джизаке, потом со временем некоторые его сыновья вернулись, в том числе и дед Шавката. Но позже, снова попав в тяжелое экономическое положение, в послевоенные годы они навсегда переехали в Зааминский район.
По рассказу еще одного старожила, сам Шавкат на родину предков приезжал однажды – когда ему было 12-13 лет. На его взгляд, ничего примечательного в нем не было, обычный подросток. Еще один штрих. По данным сайтов, мать политика умерла в молодости от туберкулеза костей. Якобы после этого его отец принципиально поступил в мединститут и стал врачом-фтизиатром. Он долгое время работал главным врачом туберкулезного диспансера в Заамине. Это опроверг один из яхтанцев, хорошо знакомых с семьей Мирзияевых.
— Миромон был действительно врачом, но не потому, что жена заболела и умерла. А наоборот, жена тоже устроилась санитаркой в больницу, где он был главврачом, и по неосторожности заразилась на работе и впоследствии умерла.
Выяснилось, что у Шавката Миромоновича есть две родные сестры, и еще сводные брат и сестра от второго брака его отца с татаркой. Оказывается, мачеха еще жива и общается с приемным сыном. Живет она в Заамине.
Узбек или таджик?
По убеждению дальних родственников премьера – жителей Яхтана, которые общались только на узбекском, Шавкат «никакой не таджик», а узбек. «Такой же, как мы, — с гордостью сказала одна его родственница. — Мы не знаем таджикского, но волею судьбы оказались на территориях Таджикистана, где преимущественно живут этнические узбеки. А так, наши родственники почти все живут в соседней республике, и нам теперь нет туда доступа».
— Если бы он был таджиком, он бы не достиг таких высот в Узбекистане, — вполне резонно сказал мне еще один местный житель.
— Нет, он таджик, — утверждает другой житель кишлака и объясняет, что их прадеды были выходцами из Матчи, из знатного рода «мир»-ов (правителей). Поэтому их имена начинаются с приставки «мир», то есть: знатные, просвещенные, уважаемые люди. – Просто при ассимиляции произошло так, что мы заговорили на двух языках одновременно.
Оказывается, бабушка Шавката по отцу долгое время жила в окрестностях Ура-Тюбе и разговаривала по-таджикски. Здесь, в кишлаке, мне сказали, что близкими родственниками Мирзиёева по отцу являются Герой Советского Союза из Яхтана Урунбой Охунов, а также известные в прошлом футболисты Александр и Рустам Азимовы.
Прилежный топ-менеджер
Сайты часто упоминают о жестоком поведении Мирзияева, который якобы часто занимался рукоприкладством. Однако в кишлаке о нем никто плохо не отзывался. Как рассказал один из яхтанцев, Шавкат «никогда не был заносчивым человеком; на какой бы должности ни находился, всегда справлялся о родственниках и земляках».
— Однажды здорово помог нашему односельчанину, который учился в ирригационном институте. Шавкат был большим человеком, и случилось так, что парня отчислили из института. Он пришел к нему как к проректору. Слово за слово, Шавкат спросил парня, почему он хорошо не учится, откуда он. Тот ответил: из Таджикистана, из Ура-Тюбе, из Яхтана. Шавкат, узнав название родины отца, очень обрадовался, что нашел земляка, помог парню восстановиться, успешно окончить институт и устроиться в Джизаке на работу.
«Чтоб у него не было проблем…»
Скудная информация местных жителей не дала мне возможности в подробностях представить историю семьи Мирзияевых и портрет нашего героя. Хотя выяснилось, что в кишлаке все же связь с ним поддерживают. Он не забывает своих простых родственников, и несколько яхтанцев даже были на свадьбе его дочери.
Самих «счастливчиков» я не нашла. По «случайности» никого не было дома – видно, жителям хочется жить спокойно. «Вам бы сенсации искать, а нам здесь жить», — объяснил один из яхтанцев.
— Мы простой народ, у нас ничего никогда не было; живем себе, работаем, честно и скромно, нам даже не в радость, что о Шавкате так много разговоров. Нам от его высоких постов никогда ничего не доставалось и не будет доставаться. Мы просто хотим, чтоб ему было спокойно и чтобы от наших разговоров у него не было проблем. Поэтому давайте идите с миром. Пожалуйста.
Слова этого человека меня растрогали. Он был так искренен, он действительно желал только спокойствия. Себе и своему селу. Они желают только одного: чтобы если Шавкат станет главой государства, он сделал так, чтобы узбеки и таджики жили, как и раньше – в дружбе и согласии. Больше яхтанцы ничего не желают.
