14 июля 1933 года нацисты издали указ «О предотвращении появления наследственно больного потомства», который стал инструментом социально-демографической политики Германии. Теперь власти могли спокойно стерилизовать любых социально неподходящих режиму людей, противников нового режима, гомосексуалистов, лесбиянок, «преступников на сексуальной почве», «извращенцев» и даже тех, кто нарушал супружескую верность.
Нацисты развернули форменный террор, проводя массовую стерилизацию. В течение последующих двух лет стерилизовали около 30 тысяч человек. Расовые нюрнбергские законы 1935 года направили этот неупорядоченный процесс в организованное русло. Вмешательство в сексуальную жизнь так называемых «асоциальных» людей и страдающих наследственными болезнями стало носить методический характер.
Окончательно эти действия были легализованы на Нюрнбергском съезде партии, который состоялся 15 сентября 1935 года. Теперь на помощь нацистскому режиму приходили многочисленные законы, облегчавшие бюрократический путь вторжения в интимную жизнь немцев: закон о стерилизации, закон о стандартизации здравоохранения, законы об охране здоровья и брака. Появление на свет этих законов положило правовую основу для различения «желательной» и «недопустимой» половой жизни. Теперь тот, кто не соответствовал национал-социалистическим представлениям, не просто терял право на неприкосновенность личной жизни, но мог быть арестован, изувечен – интимная жизнь переставала быть таковой. Неприкосновенность частной жизни ликвидировалась как таковая.
Чтобы создать в обществе необходимую атмосферу понимания, Йозеф Геббельс использовал для пропаганды нюрнбергских законов кинофильмы. По тем временам – новый ход. Появилась целая серия подобных фильмов: «Прегрешения отца» (1935), «Страдающий наследственной болезнью» (1936) и «Жертвы прошлого» (1937). Они показывали публике с шокирующей стороны последствия половой жизни наследственно больных людей. Мультфильмы должны были распространять евгенические взгляды среди юных немцев. Пропагандистские возможности анимационного кино, построенного по образцу американских студий Диснея, очень воодушевили как Геббельса, так и самого Гитлера.
По итогам Нюрнбергского съезда партии 1935 года значительно расширился круг людей, в интимную сферу которых могло вмешиваться национал-социалистическое государство. В 1935–1936 годах в принудительном порядке было стерилизовано почти 90 тысяч людей. Этот процесс не пошёл на убыль даже в годы войны. В целом за двенадцать лет существования Третьего рейха нацисты сделали бесплодными почти полмиллиона людей. Ни разу не было удовлетворено ходатайство органов социальной защиты или здравоохранения, а таковых насчитывалось более 40 тысяч.
Автоматически подвергались стерилизации люди, страдавшие шизофренией, маниакальной депрессией, наследственной эпилепсией или тяжелыми физическими уродствами. В эту категорию попадали слепые и глухие, чьи родители страдали такими же недугами. Недееспособными признавались алкоголики и больные туберкулезом, равно как и те, кто когда-то болел сифилисом и гонореей. Они также не имели права на производство потомства.
Чтобы обосновать стерилизацию, органы здравоохранения Третьего рейха охотно прибегали как такому понятию, как «моральное слабоумие», что должно было соответствовать дебильности. Но «моральное слабоумие» оказалось очень размытым понятием. Оно было некой собирательной категорией, которая должна была служить для преследования тех людей, которые не подходили под социальные образцы национал-социалистической Германии. Слабоумными могли оказать те люди, чье развитие было несколько заторможено в младенческом возрасте, или оно шло нормально, но люди нарушали общепринятые нормы поведения. В категории слабоумных могли оказаться как дети, прогулявшие школьные занятия, так и страдающие ночным недержанием мочи.
Несмотря на весь шовинистический порыв нацистов, воспевание боевой доблести, инвалиды Первой мировой войны оказались ненужными нацистскому государству – они являлись бременем для общества. Нацистов вообще мало интересовало, были ли получены травмы и увечья во время войны или на работе в мирное время. Они клеймили всех инвалидов как «общеизвестных симулянтов», «невротиков», «проныр, получавших пенсию».
Стерилизовать могли и тех, кто «не был в состоянии вести рентабельное хозяйство, кто не осознавал ответственности за воспитание детей, пригодных для народного сообщества». Люди, не готовые принять роли и поведенческие стандарты, предписанные нацистами, попадали в категорию «наследственно негодных», очень быстро получая диагноз «моральное слабоумие». Немецкая исследовательница Христиана Ротмалер полагала, что основными жертвами программы массовой стерилизации стали выходцы из низших слоев, которые пытались зарабатывать себе на жизнь случайными приработками. Они, как правило, происходили из больших семей, где господствовала нищета, а потому дети не могли получить достойного образования.
Для осуществления программы стерилизации при немецких судах создавались специальные заведения – «Суды наследственного здоровья» (ЕГГ). Нацизм, положивший в основу идеи, презиравшие права человека, взял на вооружение разработки Гуго де Фриа, Альфреда Плётца и другие поборников евгеники, которые жаждали провести проверку «уровня размножения» отдельного человека. В этих судах обрабатывались заявления, предоставляемые ночлежками для нищих, биржами труда, тюрьмами и союзами по борьбе алкоголизмом.
С подобными заявлениями могли выступать и медики. Но врачи в большинстве случаев предпочитали не обращаться в ЕГГ. Дело было не в их гуманистических принципах или клятве Гиппократа. Всё было проще, они боялись за свою практику – пройди слушок, что тот или иной врач направляет свои пациентов на стерилизацию, и к нему просто перестали бы ходить.
