Ни дня без новостей о конфликте Дмитрия Шепелева и семьи Жанны Фриске. Вчера, как вы помните, Дмитрий обвинил тестя, Владимира Копылова, в нападении на себя. Тесть, в свою очередь, обвинил Дмитрия в нападении на себя, а сегодня Шепелев записал экстренное видеообращение. Текста в нем много. В частности, такого:
«Мне крайне неприятно и очень стыдно, что семейные разногласия и интимные дрязги становятся достоянием общественности. Я считаю, это унижает достоинство всех участников спора. Но в первую очередь это унижает память о Жанне. После трагической смерти моей жены я предпочитал хранить молчание… Мои переживания остаются личными, и делиться этим я не считаю правильным. Как и реагировать на бесчисленные оскорбления, необоснованные обвинения и провокации моих оппонентов считаю ниже собственного достоинства. Я предпочел бы оставаться в тихом трауре… но меня лишили этой возможности, втягивая в бессмысленный публичный стыдный скандал.
Мое обращение – экстренная мера. Организованное вчера Владимиром Фриске нападение на меня и нашего с Жанной сына выходит за рамки дозволенного и законного, поэтому я считаю, что больше не имею никакого морального права молчать. Моему ребенку угрожает опасность. Мои оппоненты от грубых слов перешли к жестким физическим действиям, не оставляя возможности договориться. Больше всего как отец и человек, который несет ответственность за малыша, я встревожен психическим состоянием сына, который стал свидетелем этой чудовищной драки, организованной Владимиром и пятью его сообщниками. То, что произошло, стало сильнейшим потрясением для Платона: на глазах у ребенка на лестничной клетке ломали пальцы моему охраннику, сломали нос, бесконечно матерились, орали… Сегодня было необходимо вызвать детского психолога, невропатолога для того, чтобы тот осмотрел малыша. Потому что это вызвало у него истерику, он повторяет, что боится дедушку. Я считаю, это нельзя оставить безнаказанным. Так не ходят на встречу с внуком.
Я крайне обеспокоен здоровьем и психологическим состоянием Владимира Борисовича… Мне бесконечно жаль его. Однако я опасаюсь, что отец в прямом смысле потерял голову от горя и нуждается в помощи специалистов. Я неоднократно обращался к представителям органов опеки, к практикующим психологам, психиатрам, которые единогласно говорили, что Владимиру нужна помощь и необходимо лечение, и до тех пор, пока его состояние не нормализуется, Платону опасны встречи с ним. После одной из таких встреч … Платон вернулся домой крайне возбужденный, долго не мог уснуть, а перед этим за ужином его рвало. Как отец, я не могу позволить, чтобы такое повторилось вновь. Я никогда не препятствовал общению родственников Жанны с ребенком, я не имею на это никакого морального права, они неоднократно встречались и проводили время вместе. Но сейчас я вынужден обратиться в правоохранительные органы с просьбой вмешаться и обеспечить безопасность моего сына и проконтролировать законность всего происходящего».
